Скрывать нечего. Все карты давно уже раскрыты.

— Ты хочешь как лучше, поэтому я не стану в тебе сомневаться, — запинаюсь и немного погодя добавляю. — Я верю тебе. Если честно, сейчас я держусь на плаву только благодаря тебе.

— Иди сюда.

Подтягивает меня к себе, обхватывает за плечи и нежно целует в макушку, гоняя по коже теплую, приятную дрожь. Едва касается щеки и низким голосом хрипло бросает.

— Ты ведь не боишься меня?

В воздухе скрипит протяжное многоточие. Я перебираю в голове десятки причин, чтобы его оттолкнуть, но изо всех сил хватаюсь за единственную причину, которая не даёт мне покоя.

Любовь.

Да, может, она изрядно потрепана и наполовину стерта. Забрызгана кровью и унижена. Дотла сожжена.

Но я чувствую — она всё еще в сердце. Вибрирует и протяжно стонет. Просит о прощении, наплевав на громкие крики разума. Играет другой тональностью. Впитывает сотни оттенков — от жажды до тоски.

И тихо умоляет — забудь. Вы оба сломаны, как механические куклы. Другие люди вас не вылечат. Боль не заглушат и даже раны не заштопают. Не поймут. Подходящими деталями не обеспечат.

Только вы в силах устранить поломку и правильно нанести бинты. Даже на те места, которые совсем не видно, но кровоточат они особенно сильно.

— Я не боюсь, — кладу голову на его широкую грудь и тихо выдыхаю. — Но и отпустить пока не могу. Мне жутко вовсе не из-за тех вещей, которые ты делал со мной, думая, что я — Амелия. Я не понимаю, почему ты поверил болтовне моей сестры и так легко во мне засомневался.

Он погружается в воспоминания и отрывисто цедит.

— Накануне мы с тобой поругались. Ты бросила кольцо и ушла. Я напился, потерял контроль и…ну, продолжение ты знаешь. Пойми, мы не виделись три года. Я боялся, что у тебя появился кто-то еще, и ревность меня дико съедала.

Забавно. Он даже не может произнести это вслух. Рону хватает смелости на то, чтобы вломиться в чужой дом и посмотреть смерти прямо в глаза, но он пасует, когда дело касается щекотливой темы.

Это не просто «продолжение», о котором я знаю. Это попытка сравнять меня с землей и взять силой.

Я настаиваю.

— Из-за чего мы поругались?

— Да так. Ерунда.

— Не ври. Из-за ерунды я бы не выкинула кольцо, — приподнимаюсь и заглядываю ему в глаза.

— Ты хотела узнать, где я пропадал и чем занимался, — будто через силу выдавливает. — Но я…

— Не сказал мне, — рвано отрезаю.

Рассеянным взглядом окидываю площадь. Уже совсем стемнело. Кофе горчит, по пальцам бежит холод, а в сердце заперта глубокая обида.

— Я давно это знала. Ты соврал, когда пытался убедить меня в том, что до комы я знала о Ндрангете и мафии.

— Ты знала? — с шоком переспрашивает.

— Да. Я всё надеялась, что ты сам мне признаешься. Но, видимо, лгать гораздо проще, чем довериться близкому человеку. Или не такому уж близкому?

— Прекрати. Я хотел защитить тебя от всего этого дерьма. Черт возьми, да я всё делал ради тебя. Потому что любил, люблю и буду любить.

При попытке отстраниться Рон наматывает волосы на кулак и полностью разворачивает меня к себе. Пальцами, как щипцами, хватает за подбородок и пригвождает к месту.

— Три года — это большой срок. Особенно для молодой студентки. Конечно, я боялся тебя потерять, потому и промолчал. Не был уверен, что ты примешь эту сторону моей жизни.

— Знаешь, что самое обидное? — усмехаюсь и качаю головой. — Ты не знаешь. Не знаешь, что у меня не было других романов. Не знаешь, что я с ума сходила от беспокойства. Не знаешь, как обои со стен срывала и от постоянных истерик в угол забивалась. А ведь я ждала. Если бы было по-другому, я бы не вышла за тебя замуж. Прими правду, Рон. Я не изменилась. Я всё та же наивная студентка, которая за тобой на край света побежит. А вот ты…

Обрываю на полуслове. Тихо шепчу, подавляя дрожь.

— Ты изменился. Где тот мужчина, который поверил в невиновность незнакомой девчонки и дал ей уйти? Где он?!

— Ты права. Я в таком дерьме варился, что прежним уже не стану. Я просто надеюсь, что сейчас ты поверишь мне в последний раз, — переходит на шёпот. — Я больше никогда тебе не совру и не стану тебя подозревать. Я буду твоим щитом. От всего мира закрою, только позволь мне это сделать.

Проклятье. Руки дрожат, сердце бьётся в конвульсиях. Отголоски сознания впитывают его горечь.

— Если хочешь — бей. Выпускай пар, пока не станет легче. Хоть на месте пристрели — мне не нужна жизнь без тебя. И за три года разлуки я хорошо это понял.

Что он говорит? Да я от эмоций даже встать не смогу — не то что пощечину влепить.

— Я не хочу делать тебе больно, Рон. Хватит с нас страданий.

Выпутываюсь из плена сильных рук и, пошатываясь, начинаю собирать вещи.

— Пойдем. Холодно уже.

Он выдерживает долгую паузу, после чего подгибает коленки и вкрадчиво уточняет.

— Так мы забудем об этом?

— Если ты сейчас же прекратишь сидеть на заднице, встанешь и поможешь мне, то забудем, — тихо хмыкаю. — Я уже сказала, что верю тебе. Нужны еще какие-то подтверждения?

— Да. Поцелуй, — резко оказывается рядом, хватает за талию и ртом накрывает мои губы.

Языком проводит по небу, углубляет поцелуй и беспощадно разжигает огонь, на котором остались лишь одни угольки.

— В гневе ты страшна, Царапка. Напомни мне больше никогда тебя не злить, — со смешком отстраняется.

Да уж. Другая бы тебя не выдержала.

Вопреки моим ожиданиям, домой мы вернулись не сразу. Рон решил оторваться по полной. Вначале изрядно помучил меня фигурными коньками на закрытом катке, а потом, когда я уже начала изнывать от усталости и болей в ногах, он смилостивился и привез меня в торговый центр. Я собралась возмущаться, но, как оказалось, красивые шмотки интересовали его в последнюю очередь. Мы поднялись на четвертый этаж и купили билеты на ближайший фильм, совершенно не зная его сюжета.

Это было по-настоящему забавно. На грани какой-то свободы и сумасшедшего ветра в голове — мысли разом отключились. Я даже не заметила, что сеанс длился почти два часа. Не вникала в историю и вообще крайне редко смотрела на экран. Всё моё внимание было сосредоточено на руках, крепком плече и хриплом, насмешливом шёпоте. По иронии судьбы нам попался фильм с очень знакомыми темами — криминал, мафия и убийства.

— Они даже мобильники не поменяли. Без одноразовых телефонов копы быстро накроют, — раздаётся громкий смешок, привлекающий внимание.

— Может, тебе пойти сценарии писать? — ехидно хмыкаю. — Вот только у всех появятся вопросы, откуда тебе известны такие тонкости.

— А это хорошая идея, — говорит на полном серьёзе и низким шёпотом царапает слух. — Снимешься в моём будущем фильме?

Черт возьми. Этот мужчина определенно любит строить сумасшедшие планы.

— Зная твою больную фантазию — ни за что.

— Согласен. Больную фантазию мы в спальне будем реализовывать, — понижает тон, делая его более интимным.

Носом ведет по щеке, отчего моя кожа моментально покрывается мурашками, а голова идёт кругом.

Я мягко напоминаю.

— Мы пришли фильм посмотреть.

— Одно другому не мешает.

Его руки живут своей жизнью. Ложатся на коленки и слегка раздвигают ноги, прошибая током от прикосновения к обнаженной коже. Язык безжалостно терзает шею, посылая мощные импульсы, по ощущениям напоминающие огненный взрыв.

Я сипло шепчу.

— Прекрати. Вокруг нас много людей.

Он с невозмутимым видом убирает горячие ладони, и я не сдерживаю облегченного вздоха.

— Я ничего не делаю. Во всяком случае, пока что.

Остаток фильма мы досматриваем в тишине. Я наконец-то позволяю себе расслабиться и утопаю в сильном мужском аромате, будоражащем давно забытые воспоминания. Чисто для вида смотрю на экран, совсем не вслушиваясь в текст.

Кажется, здесь разворачивается настоящая драма, но я слишком занята собственными переживаниями. Душа беспокойно мечется, пальцы нервно закручивают пряди волос, а мысли превращаются в дикий хаос.