— За неделю до того…ужасного дня она сделала татуировку, разрисовав себе всю спину. Я узнал об этом от её подруги и тут же рванул к ней домой, чтобы извиниться, но…там её не оказалось. Она уехала с тобой, и я окончательно её потерял. Во всех смыслах. Почему, — злобно шипит, — почему умерла именно она?!

Он со всей дури бьёт ладонью по стене, и я невольно отшатываюсь в сторону. Его слова пропитаны жгучей болью и звериной тоской, но я не могу выдавить ни капли сострадания. Мне хватает собственных переживаний и кошмаров, насквозь пропитанных пугающей реалистичностью.

Я вспоминаю один сон, который буквально вышибает дух из моего затуманенного разума. Всё слишком расплывчато.

Я словно вновь оказываюсь в той комнате и вдыхаю запах кровавой ярости.

— Почему ты так поступаешь? Что плохого я тебе сделала?

— Ты отняла его у меня. Я просто не понимаю…почему он выбрал именно тебя? Что в тебе такого особенного?

Я слышу голоса, но не могу разобрать, кому они принадлежат. Словно со стороны наблюдаю за тем, что происходит.

— Люди не выбирают, кого им любить. Посмотри! Посмотри, что он со мной сделал! Зачем ты отправила ему это видео? Чего ради разрушила наше счастье?

— Счастье? — раздается зловещий смех. — Я просто открыла тебе глаза и позволила увидеть правду. Ты не подходишь ему. Только я могу дать Рону то, что он хочет.

— Это не тебе решать! — я слышу звук смачной пощечины и громкие крики, — У нас всё было хорошо. Скажи, сестра, в чем я виновата? Разве хотя бы раз я сделала тебе больно? Кто всегда защищал тебя и ставил на место этих заносчивых мудаков? Кто приносил тебе горячий чай и сидел рядом с тобой, пока ты тихо плакала? Это была я! Я!

— Давай уже начистоту. Тебе плевать на мои страдания. Ты не замечала, насколько мне больно, когда ты поздно возвращалась домой и буквально светилась от счастья. Будто специально рассказывала мне о том, как вы здорово провели время вместе. И ты…ты каждый день уходила к нему, в то время как я плакала в подушку. От тебя даже пахло его духами. Это чертовски больно, понимаешь? Я устала терпеть то, что меня никто не замечает!

— Почему ты никогда не говорила мне о том, что у тебя есть чувства к Рону? Почему молча улыбалась и сама расспрашивала о нем? Я правда думала, что ты рада за нас.

— Я надеялась, что однажды он заметит меня, но его глаза всегда провожали взглядом только тебя! Он никого больше не видит! Я отчаялась и, по крайней мере, получила то, что хотела, — желчно усмехнулась, — теперь он со мной.

— Откуда в тебе столько лицемерия? Ты же понимаешь, что он остается с тобой лишь из-за нашего внешнего сходства?

— Заткнись! Пришла твоя очередь страдать. Теперь ты поймешь меня, сестра. Познаешь боль от вдребезги разбитого сердца.

На этом мой сон всегда резко обрывался. Я просыпалась в слезах, отчаянно пытаясь понять, было ли это моим воспоминанием или же обыкновенным кошмаром.

Я возвращаюсь к реальности и поднимаю ошарашенный взгляд на мужчину. Хрипло спрашиваю:

— Как тебя зовут? — меня пронизывает жуткая догадка, но я боюсь в неё поверить. Мне страшно даже думать об этом, потому что…если это окажется правдой, мой мир разорвется на множество осколков, после которых я не смогу собрать себя заново.

Теперь забвение кажется даром. По крайней мере, оно не приносит страданий.

— Роналд. Но ты всегда звала меня Роном. Что, — мстительно прищуривается, — начинаешь вспоминать?

— Так это правда, — потерянным взглядом окидываю огромную гостиную и резко щурюсь, мечтая облить кислотой воспоминания, которые неимоверно жгут душу. Рвут на куски и начисто выжигают эмоции, оставляя за собой бесконечную пустоту. Такую горькую и бездонную.

— Что правда?

Поднимаю на него потухшие глаза и только сейчас замечаю, что, пока я была в замешательстве, мужчина уже достаточно близко подобрался ко мне. Замер, как зверь перед добычей, боящийся спугнуть меня.

— Стой на месте! Я за себя не ручаюсь! — прижимаю нож к шее и обхожу стол, стараясь быть как можно дальше от нависшей угрозы в его лице.

— Да брось. Амелия, которую я знаю, никогда не станет подставляться. Ты, скорее, порвешь глотку самому близкому человеку, чем навредишь себе.

— Ты сам сказал, что у меня нет никаких воспоминаний. А, значит, и держаться мне не за что. Не о чем сожалеть, нет людей, по которым я буду скучать. Рискни, если хочешь, и проверь — та ли я Амелия или уже совсем другая. Попробуй испытать меня.

Задираю подборок и смотрю на мужчину свысока:

— Я же и так вряд ли выберусь отсюда живой. Мы оба это понимаем. И, хотя я совершенно тебя не помню, меня постоянно преследует ощущение того, что ты — угроза для меня. Поэтому я не поверю ни одному твоему слову. Лучше уж сдохнуть от собственной руки, чем стать твоей жертвой. Интересно, какой по счёту?

— Хорошо, я тебя услышал, — поднимает руки вверх и медленно отступает, — не надо усугублять ситуацию. Я просто хотел припугнуть тебя, чтобы ты быстрее вспомнила. Я бы не стал…убивать тебя. Особенно сейчас, когда всё, что я вижу в тебе — её внешность, голос и даже поведение Моники.

— Отдай мне мой телефон, — с нажимом приказываю, усилием воли заставляя себя стоять на месте. Если он увидит, что я не настолько храбрая и сильная, то я снова окажусь в положении заложницы.

— Бессмысленно. Здесь не ловит связь.

— Просто отдай его мне!

— Ладно, не кричи! — кошачьей походкой направляется к тумбочке, и тут меня переклинивает.

Нутром чувствую — там нет телефона. Меня сбивает с толку то, насколько я понимаю настроение мужчины. Буквально предсказываю, что он собирается делать. Меня с головой накрывает бешеный адреналин.

Я резко срываюсь с места и бегу к входной двери. Изо всех сил дергаю ручку, и та с жестким нажимом опускается вниз, открывая мне доступ к заветной цели.

Свежий, лесной воздух наполняет мои легкие, и я почти улыбаюсь, озаренная надеждой, которая мгновенно исчезает, стоит мне почувствовать болезненную резь в плече.

Я изгибаюсь, уворачиваясь от укола и не позволяя ввести полную дозу чёрт знает чего. Приседаю и пытаюсь оттолкнуть его в сторону, но Рон всем весом своего тела наваливается на меня, прижимая к двери. Я почти хриплю под жестким давлением и тщетно бью его ладонями. Отдача резко пронизывает руки, будто я атакую каменную статую.

Тело мужчины словно соткано из несгибаемого металла, и мне приходится менять тактику.

Он раздраженно шипит:

— Куда ты собралась? Я еще даже не развлекся с тобой как следует, — его хриплым голосом можно заморозить целый город.

Горячее дыхание опаляет шею. Я поворачиваю голову и вижу пистолет, крепко сжатый в его ладони. Он не направляет дуло на меня — не хочет навредить. Я всё еще имею какую-то ценность, пусть даже в качестве заложницы. Жалкой замены Моники, которой он до скрипа в зубах одержим.

Всё это время решение было у меня под рукой. Я просто не могла пойти на такой риск. Боялась добровольно прикоснуться к его телу, но сейчас…

Мной управляло что-то другое, словно кто-то посторонний взял контроль над моим разумом. Иначе как объяснить внезапную вспышку и электрическое напряжение, пронизывающее от кончиков пальцев до головы?

Либо это из-за того, что он мне вколол, либо…о другом я не хочу даже думать. Если поверю в его «сказки» — точно рехнусь и сойду с ума.

Нет. Надо быть хитрее.

Неожиданно обмякаю в его крепкой хватке и сама тянусь к жестким губам, скривившимся от злости. Несмело прохожусь языком по его щеке и замираю. Что я творю, черт возьми?

Разве этот дешевый трюк может сработать?

С его лица резко слетает напускная маска злости. Он кидается к губам, требовательно и жадно впиваясь в мой рот, без лишней нежности. Жестоко терзает, наказывает и прижимается ко мне, отбрасывая пистолет в сторону.

Он даже не целует, а словно завоевывает новую территорию. Покоряет. Ставит отметку.

Зверский пот прошибает насквозь — я помню эти руки. Ношу в себе отпечаток грубости Рона, и мне становится еще страшнее.